Фото Kevin Zhao / Reuters
Опасность замедления или даже «жесткой посадки» китайской экономики — уже набившая оскомину «страшилка». Чем дальше, тем меньшее значение придается этому риску… и, на мой взгляд, напрасно
Вероятно, именно поэтому недавнее снижение агентством Moody’s кредитного рейтинга Китая на одну ступень хотя и привлекло определенное внимание, но не стало поводом ни для распродажи активов, ни для коррекции цен на сырье.
Начну с того, что экономика Китая должна рано или поздно замедлиться. Экономический цикл может быть очень длинным, но он не вечен. Иногда кажется, что правильные действия правительств и регуляторов способны обеспечить гладкий рост без кризисов и рецессий. Однако каждый раз это оказывается иллюзией. Вот и сейчас в качестве аргумента против возможного замедления китайской экономики часто выдвигается тезис о том, что это не в интересах правительства, которое совместно с Народным банком якобы имеет достаточно ресурсов для решения всех проблем. И ведь действительно за последние годы властям удавалось преодолевать возникающие трудности: то со спросом, увеличивая инфраструктурные расходы, то с ситуацией на фондовом рынке, когда падение индекса Shanghai Composite почти на 50%, грозившее серьезными последствиями, так и не вызвало больших экономических потрясений.
Динамику базовых макроэкономических индикаторов можно поправить за счет государственных денег, низких ставок и прочих мер стимулирования. Проблема в том, что причины окончания экономического цикла и перехода от роста к рецессии всегда кроются глубже.
Экономика теряет импульс, когда собственные выгоды ее участников перестают перевешивать потери от их действий у остальных субъектов системы, и отследить начало этого процесса очень непросто. Наглядный пример: при высокой безработице компания, нанимающая новых сотрудников, не создает сложностей для других. Наоборот, тем самым она способствует увеличению спроса в экономике, повышению уверенности потребителей и т. д. Но при низкой безработице и высокой конкуренции последствия будут противоположными: в борьбе за рынок работодатели вынуждены платить персоналу больше, идти на финансовый риск, уменьшая свою маржинальность. И это мешает не только им самим, но и остальным компаниям, которым тоже приходится увеличивать заработные платы. В итоге у всех растут издержки и ухудшается качество кредитов, не говоря уже о снижении рентабельности из-за обострения конкуренции.
В китайской экономике подобные процессы смягчаются из-за постоянного притока жителей провинций в города. Именно поэтому деловой цикл оказался в данном случае таким растянутым. Но нынешний Китай — это уже не та преимущественно аграрная страна с низкими зарплатами и зачаточным финансовым рынком, какой она была в 1990-х. Достаточно посмотреть на численность сельского населения, которая сократилась за 20 с небольшим лет примерно с 860 млн человек до менее чем 600 млн. И хотя процесс урбанизации и, соответственно, перехода людей на качественно новый уровень жизни все еще продолжается, он больше не может вносить такой же вклад в динамику ВВП, как раньше. Кроме того, ухудшился и возрастной состав населения. Средний возраст в Китае становится все выше, а приток молодежи на рынок труда уменьшается. Это автоматически ведет к снижению потенциальных темпов экономического роста.
На пике делового цикла лучше всего чувствуют себя рядовые граждане: быстрое повышение личных доходов и доступность кредитов обычно приводят к ускоренному росту потребления. Создается впечатление, что все в порядке, если не обращать внимания на опережающее увеличение долга и снижение его качества. А последнее служит сигналом, что высокое потребление — вовсе не результат органического роста экономики, и за него придется расплачиваться в будущем. Как раз это мы сейчас наблюдаем, глядя на данные по Китаю.
Многое сказано о том, какими могут быть последствия замедления китайской экономики для остального мира, и добавить особенно нечего. Но я бы обратил внимание на другое: те проблемы, которые приписывают Китаю, в той или иной мере присущи и целому ряду других стран.
